― Где это? Что это? Мист говорит, что ты прочитал что-то, что тебя расстроило. ― Я лихорадочно роюсь в содержимом его мешка, пропуская твердые куски черствого хлеба и кожаные мешочки с монетами. Как только мои пальцы нащупывают сложенную бумажку, он хватает меня за запястье и с силой вырывает руку из сумки.

― Сабина, остановись!

― Ты лжешь! ― огрызаюсь я, чувствуя, как на глаза наворачиваются слезы отчаяния. ― Прошлой ночью произошло что-то еще ― ты имел в виду то, что сказал! Я знаю, что так и было! Ты был готов сбежать со мной и проклясть весь остальной мир, так что же, во имя богов, ты прочитал?

Его глаза опасно блестят, когда его кулак сжимается на моем запястье. Коленом он со злостью отпихивает мешок.

― Отлично. Ты права. Я действительно имел в виду это прошлой ночью, когда ты предлагала мне свою маленькую красивую киску. Но что видела Мист, когда я читал? Это был список правил лорда Райана для этой поездки. Никакой тайны, уверяю тебя. Это напомнило мне о моем долге, вот и все. Как бы мне ни хотелось зарыть в тебя свой член в каждой деревне от этого места до побережья, ты ― глупая девчонка, которую я знаю всего несколько недель. Райан всегда будет важнее. ― Впервые за это утро он смотрит прямо в глубину моих глаз, готовясь к последнему удару. ― Я был бы идиотом, если бы отказался от его покровительства ради какой-то киски, которую я могу получить где угодно.

Он с такой грубой жестокостью сводит меня к тому, что у меня между ног, что я теряю дар речи. Я смотрю на него, как на незнакомца. Кто, черт возьми, этот человек передо мной? Это не Бастен. Это не тот человек, который убил целый отряд налетчиков, чтобы спасти меня, а потом нежно целовал.

Ярость охватывает меня. Не успев сообразить, что делаю, я наношу резкую пощечину в то самое место на его щеке, куда целовала всего несколько мгновений назад.

Когда моя грудь вздымается, я злобно выплевываю в него:

― Как ты мог это сделать?

Он потирает место, которое я ударила. Смертельно тихим голосом он спокойно говорит:

― Бежать бесполезно. Я отправил гонца к лорду Райану с сообщением, что мы прибудем завтра, а значит, он пошлет Золотых Стражей встретить нас на окраине города. Либо я поймаю тебя, либо они.

У меня щиплет глаза. Этого не может быть. Это не может быть реальностью. У меня пересохло во рту, и я смотрю на него с таким невысказанным опустошением, что даже не знаю, что сказать.

Как только Бастен замечает слезы в моих глазах, он отворачивается. Солнечный свет проникает сквозь деревья за пещерой, мерцая на падающей воде. Его тон становится мягче:

― Райан всегда был подходящей парой для тебя, Сабина. У него есть армия, которая сможет защитить тебя, если возникнет опасность.

Я в недоумении морщу нос.

― Опасность? Какая опасность? Бастен, мне не нужна армия. Мне нужен друг. Я думала… думала, что мне нужен ты.

Когда мой голос срывается, он шипит проклятия под нос. Он вскакивает на ноги, словно не в силах убежать от меня достаточно быстро, и шагает к струе водопада.

Мой разум затуманивается, словно наполняется брызгами водопада. Загнанный зверь в моей груди истекает кровью, боясь, что это конец. Стены пещеры заставляют меня чувствовать себя в клетке. Внезапно я снова чувствую себя в стенах монастыря. В ловушке. Я всегда оказываюсь в чертовой ловушке. И на этот раз выхода нет ― слишком поздно. Каждый человек, который должен был заботиться обо мне, причинил мне боль. Мой отец. Сестры. А теперь еще и Бастен.

Слезы текут по щекам и капают на колени. Мурашки ненависти бегут по коже, когда я поднимаюсь на ноги. Если Бастен собирается разрушить мой мир, то я разрушу и его.

Твердым голосом я угрожаю ему:

― Я скажу Райану, что ты меня трахнул.

― Валяй, ― уверенно говорит Бастен, как будто ожидал этого. ― Он тебе не поверит. Я тот, на кого он полагается, чтобы определить, кто нетронут. Кроме того, кому он поверит ― мстительной невесте, которую он купил против ее воли, или своему доверенному лицу?

Чистая ненависть душит меня, когда я понимаю, что он снова заманил меня в ловушку. Потому что он абсолютно прав. Я могу поклясться бессмертной Айюрой, что Бастен засунул в меня свой член, но Райан поверит не мне, а ему. Мужчины всегда верят другим мужчинам.

Я ненавижу его.

Ненавижу так сильно, что шипы этой ненависти впиваются мне в глотку, пока я не чувствую вкус крови.

Я сокращаю расстояние между нами и с рычанием царапаю ногтями его лицо. На его щеке появляется кровавая полоса, прежде чем он хватает меня за запястья, не давая мне снова поцарапать его, пока я борюсь.

Он тихонько бормочет:

― Вот и дикая кошка. Все еще жива.

― Хотела бы я иметь настоящие когти, чтобы разорвать твое горло!

Он разрушил все сказки на ночь, которые я рассказывала себе долгими ночами в монастыре. Что однажды я выберусь и влюблюсь в какого-нибудь прекрасного сломленного мужчину. Мне пришлось закалить свое тело, чтобы пережить издевательства сестер, но это лишь укрепило мышцы. Это была броня над нежным сердцем. Потому что каждую ночь я засыпала, нашептывая мышам истории о любви. Во мне горел огонек надежды, что однажды я найду того, кто оправдает все страдания.

Я могу простить себя за то, что влюбилась в Адана. Опасная ошибка в суждениях. Но Бастен? Я отдала Бастену свое сердце. Я вскрыла свою жесткую броню и впустила его внутрь. Подобно хрупкой искре, достаточно было одного вздоха, чтобы погасить ее.

И теперь? Я погасла.

Я онемела.

Я ― обломки и пепел.

Единственное, что осталось на пепелище моего сердца, ― это ярость. Ярость за то, что он разрушил мечты девушки. Ярость за то, что он играл со мной. Ярость за то, что он поставил верность своему лорду, которому на него наплевать, выше меня.

Я сердито вытираю слезы. Затем стальным голосом клянусь:

― Ты больше никогда не прикоснешься ко мне, Бастен Боуборн. Ты не будешь со мной разговаривать. Не смей даже смотреть на меня, иначе я пошлю всех птиц в небе, чтобы они разорвали тебя своими клювами и полакомились твоей плотью. Ты уничтожил меня.

Он не сводит глаз с водопада.

― Я скажу Райану, что ты девственница…

― Я говорю не о своем теле! ― Я рычу. ― Ты уничтожил меня!

Мой голос задыхается и срывается. Он разрушил надежду, которой я была, которой могла бы стать. Потому что теперь невозможно увидеть будущее. На краткий, сияющий миг оно было таким ясным, как в моем сне о пляже. Бастен и я вместе. Теперь будущее ― это как взгляд в глубокий колодец без дна. Я так и не увидела океан. Я никогда не коснусь ногой песка. Вместо этого меня швыряет в мутные волны, я погружаюсь в бурные воды, где не могу понять, что к чему.

Я рву шнуровку своей сорочки, и свежие слезы затуманивают мое зрение. Потому что он победил ― не Бастен, а Райан. Потому что в конечном итоге все сводится к Райану. Ему нужна моя голая покорность, и у меня нет иного выбора, кроме как сдаться. Я сердито дергаю ткань, пока она не падает к моим ногам. Прохладный туман водопада окутывает мое обнаженное тело, заставляя меня дрожать. Меня больше не защищают даже длинные волосы.

Бастен стягивает рубашку через голову и пытается втиснуть ее мне в руки. Странным тоном он говорит:

― Вот. Надень это. К черту правила. Райан выместит свой гнев на мне, а не на тебе.

Из моего горла вырывается жестокий смех, больше похожий на всхлип. Это чертовски удачное время, чтобы нарушить их.

― Мне не нужна твоя помощь. ― Я игнорирую предложенную им рубашку. Вместо этого кладу руку Мист на спину. Она опускается на колени, и я перекидываю одну ногу через ее спину. Без волос я чувствую себя полностью обнаженной, как будто весь лес может увидеть мое растерзанное сердце. Но лес? Ему я могу доверять. Природа никогда не предаст меня, как человек.

Мист встает, и я возвышаюсь над Бастеном.

― Ты пожалеешь об этом, Бастен Боуборн. Я заставлю тебя пожалеть об этом.

Из тени пещеры вылетает белый мотылек и приземляется на мою левую грудь, прямо над сердцем.