Крысиный король. Страница 8

– И с тех пор, как твою мать положили в землю, я приглядывал за тобой потихоньку: хотел уберечь от неприятностей. А для чего еще нужна семья, Сол? Догоняешь, похоже. От своей крови не убежишь, Сол… Похоже, тебя подставили, а отец упал не по своей воле.

Сол сидел неподвижно и смотрел мимо Крысиного короля. Когда до него дошел смысл смертельно страшных – пусть нарочито витиеватых – слов, его прорвало. Он увидел лицо отца, повторенное в сотне разных видов. И на фоне застывших картинок своих воспоминаний увидел могучее, плотное тело, медленно падающее в ночном воздухе, зияющую дыру рта, раскрытого от страха и от неожиданности, глаза, вытаращенные в безумном поиске спасения, поредевшие волосы, которые бьются на ветру, как пламя свечи, раздутые дрожащие щеки и колючие осколки стекла, что вихрем кружат вокруг него, а он летит навстречу темному газону, к земле, промерзшей, как тундра.

Ком подступил к горлу, и у Сола вырвался пронзительный жалобный стон. Его удивило, насколько быстро слезы застлали глаза и хлынули по щекам.

– Отец… – зарыдал он. Крысиный король пришел в ярость.

– Прекрати немедленно, прекрати, ты заткнешься, наконец?!

Он резко поднял руку и несильно ударил Сола по щеке.

– Эй, эй, ну хватит, твою мать!

– Да пошел ты! – только и смог выдавить из себя Сол, хлюпая, шмыгая и вытирая нос рукавом тюремного джемпера. – Отойди, дай мне побыть одному…

Слезы снова хлынули рекой. Он оплакивал свое одиночество, бил себя по голове, закатывал глаза, будто в нестерпимых мучениях, и ритмично завывал, колотя себя по лбу.

– Прости меня, папа, прости, прости… – стонал он, тихо всхлипывая.

От безысходности и ужаса бессвязные слова путались, где-то внутри нарастала жгучая боль. Он сидел на гребне крыши, обхватив голову руками, отчаявшийся и одинокий.

Через просвет между пальцами ему было видно, что Крысиный король уже не сидел рядом: он бесшумно перебрался на другой конец крыши и стоял, отвернувшись от Сола, глядя на Лондон, чтобы не видеть слез, которые так его раздражали. Тело Сола содрогалось от рыданий, когда он смотрел сквозь пальцы на странную фигуру, возвышающуюся между кирпичных стен, на Крысиного короля. На своего дядю.

Сол начал отползать назад, все еще рыдая, пока не ощутил спиной сырую поверхность дымовой трубы. Он оглянулся через плечо и увидел, что две трубы стоят очень близко к гребню крыши, образуя нечто вроде маленькой каморки, куда он тут же заполз, извиваясь. Затем свернулся в тесном пространстве, отделенный от неба, от головокружительных скатов с обеих сторон и невидимый для Крысиного короля. Сол чувствовал себя таким измученным, что усталость, казалось, пронизывала его до костей. Он лег на бок в своем тесном убежище и закрыл голову руками. Тут он еще немного поплакал, но слезы лились уже как-то по инерции, как у ребенка, забывшего, отчего начал плакать. Так он лежал на склоне шиферной крыши, под дымовыми трубами, голодный, в чужой разорванной одежде, одинокий и совершенно запутавшийся, пока удивительным образом не уснул.

Когда он проснулся, было еще темно, только на востоке едва светлела кромка неба. Сол не успел насладиться роскошью пробуждения – неспешно потянуться, еще не понимая, где ты и кто ты, и потом медленно это осознать. Он открыл глаза, уперся взглядом в красные кирпичи, понял, что лежит в объятиях Крысиного короля, и содрогнулся от острого приступа клаустрофобии. Он дернулся и высвободился из кольца этих бесстрастных рук, обхвативших его исключительно из практических соображений. Глаза Короля были открыты.

– С добрым утром, малыш. Прохладно перед рассветом. Бок о бок лежать теплее, вот ты и поспал подольше.

Крысиный король выпрямился и встал, потягиваясь каждой частью тела по очереди. Потом ухватился за верхний край высокой трубы и подтянулся на руках, болтая в воздухе ногами. Он громко харкнул, сплюнул мокроту в дымоход, медленно посмотрел в одну сторону, потом в другую, осматривая далеко раскинувшийся, неотчетливый в сумерках город. Потом разжал руки и спрыгнул на крышу. Сол поднялся с трудом, ноги его соскальзывали по скату. Он вытер с лица грязь и сопли.

Крысиный король повернулся к нему.

– Мы так и не закончили нашу маленькую беседу. Нас… прервали ночью. Тебе надо ужас сколько всего узнать, парень, и твой учитель перед тобой, нравится тебе это или нет. Но для начала надо сваливать отсюда по-тихому. Он рассмеялся: мерзкий, гортанный лающий звук резанул слух. – Черт возьми, а они быстро хватились тебя ночью. Прикинь, сирен не включали – не хотели тебя спугнуть, наверное, но взбесились-то – это точно: машины носились, как те синезадые обезьяны в клетке, а я играл с ними в «ку-ку», сидя прямо наверху. – Он снова рассмеялся, и, как все прочие издаваемые им звуки, смех прозвучал, казалось, в дюйме от уха Сола. – О да, я самый искусный вор.

Последнюю фразу он произнес с особым пафосом, как финальную реплику в пьесе.

Король подбежал к краю крыши, с немыслимой уверенностью ступая по крутому скату. Прильнув к водосточному желобу, он некоторое время рыскал почти у самой кромки, пока не нашел то, что искал. Тогда он обернулся и жестом позвал Сола. Сол продвигался вдоль гребня крыши на четвереньках, боясь встать во весь рост на ненадежном сером шифере. Он остановился прямо над Королем.

Тот оскалился и прошептал:

– Сползай вниз.

Сол обеими руками ухватился за узкий бетонный гребень и начал медленно спускать ноги, пока все его тело не распласталось по скату над Крысиным королем. Но тут руки перестали его слушаться, и он не смог разжать пальцы. Тогда Сол поспешно изменил тактику и попытался двигаться в обратном направлении – назад через гребень крыши, но от ужаса все мышцы свело. Чувствуя себя в ловушке на скользкой поверхности, он запаниковал. Непослушные пальцы разжались.

Бесконечно долгий, головокружительный миг он скользил навстречу своей смерти – но вот попал в сильные руки Крысиного короля. Сола поймали, резко сдернули с крыши, одним жутким движением перевернули и тяжело сбросили на стальную решетку пожарной лестницы.

Сол приземлился с глухим стуком. Наверху ухмылялся Крысиный король. Он все еще висел, держась левой рукой за край крыши, а правую протягивал к лестнице, на которую сбросил Сола. На глазах у Сола Король отпустил руку и легко преодолел короткое расстояние до железной решетки платформы. Большие грубые ботинки без звука коснулись лестницы.

Хотя у Сола до сих пор чуть не выпрыгивало сердце от страха, собственное неуклюжее и быстрое падение взбесило его.

– Я… я тебе, бля, не мешок с картошкой, – прошипел он с напускной храбростью.

Крысиный король снова ухмыльнулся.

– Ты просто еще мало чего умеешь, да к тому же слегка испугался. Тебя надо только натаскать немного, чем, собственно, я и занимаюсь.

Минуя этаж за этажом, они бесшумно спускались по лестнице в переулок.

Быстро светало. Крысиный король и Сол пробирались по сереньким улицам. Испуганный и возбужденный, Сол все время боялся и ждал, что его спутник, как и прошлой ночью, опять начнет рискованное восхождение, и пугливо оглядывался по сторонам на водосточные трубы и крыши гаражей, по которым можно взобраться на более высокие крыши. Но на этот раз они остались на земле. Крысиный король вел Сола по пустынным стройплощадкам и парковкам, по узким переулкам, которые на первый взгляд казались глухими тупиками. Непонятно, каким внутренним чутьем Крысиный король выбирал маршрут, но им не встретилось ни одного раннего прохожего.

Темнота убывала. Утренний свет, бледный и бескровный, к семи утра осветил все, что смог.

В переулке Сол прислонился к стене. Крысиный король стоял между домами, вытянул в сторону руку, касаясь кирпичей, и его силуэт, подсвеченный сзади утренним светом, напоминал кадр из старого фильма-нуар.

– Есть хочу, – сказал Сол.

– Я тоже, сынок, я тоже. Давно уже хочу.

Крысиный король выглянул из переулка. Он осмотрел ряд похожих друг на друга красных кирпичных домов. Каждую крышу украшал вздыбленный дракон, потрескавшееся щербатое детище чьей-то творческой фантазии. Фигуры были изъедены кислотными дождями.